Однажды я был на допросе одного кавказца в московском изоляторе. молодой храбрец вошел в камеру в роскошной меховой шапке и обратился к следователю с такой речью:

– Брат, зачем ты меня взял? за некоторый девки, шкуры, я ее пальцем не тронул!..

– Это все я уже слышал, – отвечал служивый. – Ознакомься с заключением экспертизы, что на потерпевшей обнаружены множественные ушибы и сперма, схожая с твоей.

Орел внимательно бумагу изучает, откладывает ее и говорит:

– Брат, зачем это? Ты человек, я человек, поймем побратим друга! Тебе что, премию дадут, если меня посадишь? Что моя мами скажет? существо это, говорю тебе, дурной тварь, сама меня раздела, я ее даже не хотел! И вместе что тогда написано, не понимаю, очень плохо русский знаю. Ты переводчика мне дай!..

После того, как гордого собой насильника вывели из допросной камеры, следователь, выматерившись в сердцах, сказал:

– Можешь себе вообразить картину: в центре Еревана или же Баку два русских насилуют местную девчонку, кроме бьют морды ее родственникам, идут в гостиница и там всем хвастают своими подвигами? А в Москве как как бы да и надо! около меня горка заявлений типа: «Просим отпустить насильника нашей дочери, потому что нам угрожают и мы боимся зa свою жизнь». Что эти кавказцы творят около нас, нашим не снилось по жестокости. пара сбили на машине двоих девчонок 15-и лет. около одной перемена ноги, другая бес сознания. Сложили их в ту же машину и повезли в кусты насиловать… Этой мрази, с которой мы теперь общались, по закону предоставить переводчика обязаны. Когда-то альтернатива решался просто: шли в ближнюю воинскую часть, где проходили службу представители всех наций. ныне в российской армии они не служат, они здесь только что бы убивать, заставлять и грабить, для чего, подразумевается, сведение русского необязательно. Даже наоборот, это незнание должно их охранять от кары зa преступления визави титульной нации…

Вот самая, да сказать, видимая край кавказского нашествия на наши города, некогда только – на Москву, где уже жена преступлений совершается приезжими. Но питаться число – а вкушать к тому же и качество. Я одно время воз занимался криминальной темой – и вот к какому пришел впечатлению. посреди родственный бытовой преступностью и пришлой вкушать явная разница. ближний злодей и душегуб – создание чаще только несчастное и дефективное, наследственный туземный брак. сколь я их видел на допросах – все выглядели достаточно смирно, даже жалко. Рассказывает такой, как убивал либо насиловал, покаянно глядя в глаза следователю – и ощущение, будто злодействовал не он, а известный бес, вселившийся в его несчастную душонку. И тот же следователь говорил о своих «титульных» клиентах так:

– По большому счету и убийцы – те же люди, чаще только просто запутавшиеся от нашей безобразной жизни, вот и хватаются зa стакан, после зa нож. да что в некоторый мере я сочувствую всем этим идиотам, кроме наемных убийц. разумеется и им тоже!..

Но вот законопреступник кавказской масти – торчмя другой тип. на место покаяния около него в глазах чаще только искреннее недоумение: что ж я такого, неугодного Аллаху, сделал? начинать существо какую-то отжарил – их и надобно жарить! начинать продавал наркотик детям – не своим же! Пришил туземца – русских и да много! Вот если на его сестру или же «мами» неизвестный не да глянет – это в самом деле понятное его менталитету преступление. А в отношении нас, русских лохов, свободно изгнанных с их родин и впустивших их в свою, и никакого преступления не может быть.

Что, кстати, крайне роднит их с американцами, которые одинаковый убийство своего солдата признают зa преступление, а убийство им мирных жителей непохожий страны – не признают категорически. И это около них даже оговорено юридически: какой угодно международный трибунал может привлечь зa геноцид всех в мире, опричь граждан США.

А что мы дураки – и полные, нашим гостям опять внушает и вся наша судебная система. Мы сами запинали ее напрочь, ядовито называя то «басманным правосудием», то снова как – Но нам бы погордиться ее небывалым гуманизмом, оплаченным из наших кошельков. Я как-то, сидя на процессе по трем пришлым наркодиллерам, имевшим кроме гроздь статей, поймал себя на такой мысли. Попались бы такие ж русские в противоположный стране, их либо просто кинули б пинком в острог, либо на месте растерзали б.

А около нас с этими убийцами наших детей возились: десяток оперов, с пристрастием допрошенных в суде, четверка понятых, трое судей, прокурор, следователь, эксперты – и прочие, и прочие. Одному из подсудимых по его просьбе дали дорогостоящего переводчика, доцента, дремавшего зa своей ненужностью место процесс. Других двоих на каждом заседании просили милостиво расписаться, что не желают толмача. И деревня сей щедрый для нас компот – как только что бы упаси Господь не ущемить священных прав прибывших к нам на вольные гастроли негодяев! Они и едут в диком множестве сюда, поскольку их с такими распростертыми церемониями встречают!

Но и все это – чуть часть наехавшего на нас айсберга. Наши вчерашние республики, убравшись от нас в дверь, немедленно же тайный полезли к нам в окно. как бы выписались по официальному разводу с лицевого счета, по которому стоит зa все блага проживания отдавать – чтоб черпать тем же надарма.

Любое королевство состоит из комплекса всех жизненно необходимых ему функций. В рамках чего одни строят поезда и самолеты; другие учат, лечат; третьи торгуют всем произведенным – и да далее. Но вот что получается около нас. Наши граждане с натугой тянут производство, где воздаяние отстоит от закладки первых камней на долгие годы. начинать а торговля, все больше отходящая около нас к кавказцам, сносит свои золотые яйца сразу. Построить силами бесправных, Но опять-таки кормящихся на нашем теле молдаван либо хохлов промышленный ряд, оптовый торг – задача недель, а то и дней. И прибыли там, при минимальных капвложениях, огромны: самые лучший с добываемого всеми остальными молока. В нормальной стране они вливаются в годный оборот, обложены налогами, питающими долгосрочные задачи по образованию, сельхозразвитию, обороне своих рубежей. около нас же эта торговая сверхприбыль вымывается из оборота пришлыми дельцами, разлагая наших правоохранителей; в итоге рушатся целые отрасли – как примерно аграрная.

И тогда от базарной ненависти к «черным» и фашиствующих скинхедов, вытекающих как гной из порожденного не ими гнойника, надобно бы перейти к какому-то издавна назревшему соображению.

Почему наши «младшие братья», покинувшие нас после распадную дверь, вернулись нас обдаивать после теперешнее, оказавшееся отворенным в одну сторону окно? причинность всем ясно, что русские на рынки Армении, Грузии, Азербайджана и Узбекистана со своей картошкой или же чем опять не сунутся, их там сама национальная круг выдворит – если на части не порвет. А Россия, остающаяся самым мощным государством СНГ, растерзывать себя явно слабейшим позволяет. И почему они, кормящиеся с нас, при всякий возможности нас предают в угоду Западу?

Мы для них – как дойная корова, большая, глупая и пахнущая дурно, Но дающая необходимое для жизни молоко. А Запад – эдакая песнь силиконовой долины, суперлотерея, обещающая все и сразу, Но большинству их не дающая, кроме как пощупать мимоходом билетик, ничего. Мы – разведенная жена, к которой и опосля развода дозволительно спать остаканиться и подхарчиться, бес отдачи жениться деньжат: все, старая тварь, стерпит. А Запад – соблазнительная новая, для которой старую и надлежит всякими способами толкать и обчищать.

Взывать к совести поведших себя таким образом джигитов – бесполезный труд. Но нам, как брошенке, которая сама паки не да плоха, что бы ляметь от этих нац-альфонсов – постыдно делать такую роль. Но почему опять-таки Россия не отставит их от своих несиликоновых грудей? И шли б к тем западномодельным, силиконовым!

У этих засношавших нас гостей кушать одна сила, актуальная преимущественно на рыхлом постсоветском поле, снова не устоявшемся ни в правовых, ни в геополитических границах. А то есть – сохраненный ими, напротив постигшему нас интернационализму, первобытно-родовой, национальный принцип. вещь вроде армейского опознавателя для самолетов: «свой – чужой»: своих тяни, чужих – дави. И при сегодняшнем крушении наших вчерашних зыбких идеалов и культурных ценностей, бес коих мы довольно потерялись, они со своей докультурной первозданностью обратно нашлись. И это их общинное национальное источник берет на нашем разобщенном пашня видный верх.

Пока мы в душе менжуемся: дать взятку милиционеру – или же пронесет бес этого греха, помочь товарищу – или же себе приятней будит его потопить, – около тех племен таких вопросов нет. И свою взятку в санконтроль или же налоговую они сносят аккуратной кучкой одним приемом ото всех: около Вачика нет, зa него Хачик сдаст. причинность на уровне инстинкта понимают, что вложиться в эту кучку и летать собрата, даже незнакомого – святое дело: только да и дозволительно жить на чужих хлебах. Мы же со своей рыхлой, все снова шире пиджака, душой не можем сжаться до такой могучей кучки – и уступаем мой лишенный цементирующей сути муравейник другим, более дружным муравьям.

Тут и еще раз их плюс: знание на наших, Но будто под них созданных оптовых рынках торговать. Тот гость, в душе не признающий нас зa человеков, владеет ста приемами нас обмануть. «Эй, уважаемый, чего хотите? Все есть! Дэвушка, на пэрсик, без вознаграждения на!» – эти агрессивные торговые примочки, чуждые нашему духу, органично входят в их обманный арсенал. «Уважаемый, – кричит мне хачик, – дай твой дочке апэльсин подарю!» Он сей «апэльсин» с пленительной улыбкой дарит – и тогда же обвешивает меня на пару килограмм картошки. Но мне опосля его подарка уже с ним начинать в базарные спор стыдно. А ему – ничуть, он только счастлив, что да метко меня, дурака, обул!

Но это еще раз тьфу, наши бабули уже наловчились воевать с этими обвесами через таскаемых с собой личных безменов. Но недавно постепенно в наше понимание врастает такой миф: что только хачики с каримами и могут, при всех их издержках, торговать около нас. -де потесни их завтра из столицы – и все наши рынки тогда же сдохнут.

Однако свою монополию в торговле наши гости застолбили зa собой отнюдь не только чистым заприлавочным искусством. опыт ввезти в Москву грузовик с нашей же картошкой или же свеклой пропускать стерегущих все подступы к ней кавказцев почасту равносильна попытке самоубийства. Я недавно познакомился с главой ассоциации бывших силовиков, взявшейся зa поставку овощей в Москву. Он рассказал мне истовый детектив, как 1 их парень, былой спецслужбист, провозил, практически как на войне, овощной багаж сквозь две ближние к столице области. В итоге был нашими ж ментами, в один присест обещанными ему некими каримами, взят под стражу – и только боевыми связями товарищей оттуда выдернут.

Большой победой этих смельчаков был умозаключение из-под кавказской оккупации московского Ленинградского рынка, на какой я умышленно ездил это чудо посмотреть. Там на героически отбитом островке стоял десяток бортовых машин, с которых торговали овощами русские мужики и бабы, что сами эти овощи растили – и цены были в полтора раза ниже средних по Москве. Но просуществовал в душа России сей выше- национальный островок недолго. Одолевающая нас все более и все привычней криминальная кавказская шерсть его слизала необыкновенно скоро.

Но и это все, уже известное всем да или же иначе, только присказка. А сама басня – к тому же впереди.

Пока в Москве был бум жилстроительства, квартиры брали почасту не для житья, а для вложения в них личных капиталов. С одряблением этого влагалища пошла обратная волна, Но что будет, Кагда все начнут сразу выграбаздаться от обесцененных квартир? который это свято место, что не может бесконечно сохраниться пусто, между тем займет?

Довольно предсказуемо, что не москвичи и не другие россияне, уже нашедшие свои жилые ниши. А как раз нажившийся на нашей оптово-розничной торговле, тесно увязанной с наркотиком и прочим криминалом, чужой контингент. Он уже, любя пребывать кучно, скупает целые дома – преимущественно зa кольцевой, где квадратный метр дешевле, чем в Москве.

Чем это нам грозит? 1 торгаш-кавказец с его хваткой, мощно подкрепленной диаспорской взаимопомощью, в быту реально стоит десяти лишенных этой же ударной силы москвичей. Эти орлы уже теперь глубже нашего позабивали свои клинья и в нашей милиции, и в санэпидемслужбе, и в налоговой. И даже в СМИ – которые немедленно ударно плачут о против все же редких около нас покушениях на инородцев, Но не терзаются отрицание о массах убиенных ими.